Переходим к событиям на Тайной Вечере. (Ин.13:18-30 + Мк.14:18-21 + параллельные места у синоптиков по мере нужды.).
Строго говоря, даже Марк тут нужен только ради одного стиха, 21-го, соответствия которому у Иоанна нет, а в остальном он настолько скуп на описание этого момента, что есть соблазн заподозрить лакуну между 21 и 22 - слишком уж недосказанным выглядит по Марку описание отнюдь не пустякового эпизода. Изящный стилист Лука не заполняет её абсолютно ничем, но по своему обыкновению произвольно тасует Марковы фрагменты, ненароком вынуждая читателя считать, что перед своим уходом Иуда успел причаститься. Матфей до этого не додумывается, а Марково полусловие дополняет всего одним стихом (26:25) - ну, хоть что-то, иначе ведь у всех трёх синоптиков получилось бы, что даже имя преда[ва]теля за столом не названо, кто и когда ушол - читателю неочевидно. Впрочем, про когда у них так и осталось не сказано: Марк неожиданно умолк, а вставлять здесь отсебятину его римейкеры не решились. Пожалуй, лучше было бы и Матфею сюда ничего не вставлять, потому что получилось это у него в высшей степени криво: "Ты сказал"... - Дык, они ВСЕ сказали (спросили)! Именно по Матфею "каждый из них: не я ли, Господи?", а не по Марку, ограничившемуся расплывчатым, но вполне уместным для такого случая "они".
Т.е., наиболее информативен здесь для нас Иоанн, его и берем за основу, дополняя по Марку переспрашиваниванием "не я ли?"
Иисус сообщает о том, что ДОЛЖНО и уже ПОРА >> никто не противоречит, все переспрашивают...
Все?
По Иоанну точно НЕ переспрашивает Пётр. Он просит задать этот вопрос Другого (Любимого), и далее по смыслу получается, что спрашивает только один этот ученик - иначе зачем дополнительно кого-то просить, если тот же вопрос наперебой задают многие? Вот здесь и теоретически и смыслово подошло бы указание через "Ты сказал!" - потому что никто больше не сказал (не спросил), один "ты". И дальше - что это "ты" за него переспрашиваешь, у него чай свой язык есть. Раз легко пошел на поводу у товарища - в другой сможешь пойти на поводу у врага.
Наверное, отсюда произрастают попытки отждествить Любимого ученика с Иудой Искариотом. Не могу сказать, что они совсем уж беспочвенны, но автор Евангелия от Иоанна (кем бы он ни был) всё-таки этих двух персонажей разделяет насколько, насколько это требуется при естественном ходе литературного повествования. Видимо, гипотез на счет того, что Другой=Любимый=Иуда на момент написания текста никто еще не выдвинул, и заморачиваться их опровержением у автора не было нужды. В принципе, можно рассмотреть вариант, при котором имя Иуды по догматическим соображениям вымарано из неподобающих мест и заменено на безымянного Другого. Тогда обретает смысл вопрос Петра из 21-й главы "Господи! А он что?". Ну а что он?! Если "он" - не Иуда-предатель, то в чем состоял вопрос? Что с Другим-Любимым не так, чтобы Петру понадобилось отдельно об этом спрашивать?
Да, я конечно в курсе, что вся глава сомнительна по происхождению, что о долгожителе Апостоле Иоанне якобы была молва, что тот не умрет до Второго Пришествия, а когда все же умер, то пошатнувшуюся веру надо было как-нибудь укреплять... Ну а молва-то откуда?! - нам в той же самой (пускай сомнительной) главе сообщают, что родилась она из Христова ответа на какой-то странный сюрреалистический вопрос Петра о Другом, а не, например, о Фоме, который хоть чем-то отличился за последнее время среди Апостолов. То есть, устоепотрясательная гипотеза Другой=Любимый=Иуда как будто опять находит подтверждение, но я её по-прежнему не разделяю.
Однако, надо же чем-то крыть? Крою. На полноценное опровержние, конечно, мой ответ не потянет, но за равноправный альтернативный вариант - надеюсь, сойдет. Пётр, немало накосячивший за время своего пребывания в учениках-апостолах, довольно неожиданно получает место духовного главы христианской Церкви. То есть, ниоткуда не следует, что он шел к этой должности на автомате; позволю себе усомниться, что в осиротевшем апостольском коллективе вообще сохранялись какие-то планы по поводу формирования Церкви и распределения должостей. А тут вдруг - бац! - Пётр, в очередной раз представший не в лучшем виде, получает такое назначение. Из сомнительной главы следует, что не очень-то он ему рад, но суть не в этом. Тут же, при разговоре присутствует Другой ученик - любимый и имевший на взгляд не только Петра, но и, наверное, многих прочих, гораздо большие шансы стать Преемником, если уж такая вакансия вдруг откроется. И вот вдруг открылась, а в Преемники назначен не тот. Вопрос "А он что?" становится для Петра совершенно логичным. В смысле - и "почему я, а не он?", и "что ж тогда будет поручено ему?" и "какая теперь субординация между им и мною?" Логичен и ответ "Какая тебе разница? Ты исполняй то, что поручено, а он будет просто жить - хоть до Моего Второго Пришествия" (с подтекстом: "... в отличие от тебя, которому дожить не дано" - чтоб не превозносился).
Стройную картину портит тот факт, что Другой-Любимый - явно не долгожительствовавший Апостол Иоанн, т.к. братья Зеведеевы перечислены в той самой главе отдельно от него. Но Вы уже знаете, как я тут выкручиваюсь: основа Ин.21 - родное потерянное окончание Ев. от Марка ; истинный автор "от Марка" - Апостол Матфей, он же и "ученик, которого любил Иисус". Не так крамольно, зато гораздо удовлетворительнее согласуется с контекстом и здравым смыслом, чем варианты Иуды и уж тем более - Магдалины.
Возвращаемся на Вечерю.